Я слышу звуки пианино,
Свиридова безсмертный вальс…
Там за стеной соседка Нина
Опять, наверно, напилась.
Опять не выдержали нервы.
И разрывает жизни мглу
Посудомойка из «Таверны»,
Из кабака, что на углу.
Дороги жизненные кри́вы.
И вот опять передо мной
Души прекрасные порывы
О стену бьются головой.
И вижу я, как не картинны
И взгляд, и локон у виска,
И клавиши, и пальцы Нины,
Распухшие от кипятка.
Её сегодня б не узнали
Те, кто из этих дивных рук
В сверкающем концертном зале
Ловил с восторгом каждый звук.
Я чутко вслушиваюсь в стену
И вспоминаю тот восторг —
Цветы, летящие на сцену,
Цветы в руках, цветы у ног…
Я закурю и брови сдвину,
Увидев ясно ту черту,
Где жизнь швырнула эту Нину
Со сцены прямо в пустоту.
И средь разбоя и разврата
В родной истерзанной стране
Бетховен, «Лунная соната»,
Слезой стекает по стене.
И держит жизнь свой звук неверный,
И этой фальши тяжкий гнёт
Посудомойка из «Таверны»
На сердце трепетном несёт.
А звук кричит, рыдает, тает…
Какая боль, какой восторг!
Ведь как играет, как играет!
Другой бы трезвый так не смог.
Вам нужен Моцарт — нате, нате…
Опять Бетховен, снова Бах.
Ах, Нина Павловна, играйте,
Вся ваша публика в слезах.
Мы в Телеграм