Я не хочу средь юношей тепличных (Осип Мандельштам)

Стансы

Я не хочу средь юношей тепличных
Разменивать последний грош души,
Но, как в колхоз идёт единоличник,
Я в мир вхожу — и люди хороши.

Люблю шинель красноармейской складки —
Длину до пят, рукав простой и гладкий
И волжской туче родственный покрой,
Чтоб, на спине и на груди лопатясь,
Она лежала, на запас не тратясь,
И скатывалась летнею порой.

Проклятый шов, нелепая затея
Нас разлучили, а теперь — пойми:
Я должен жить, дыша и большевея
И перед смертью хорошея —
Ещё побыть и поиграть с людьми!

Подумаешь, как в Че́рдыни-голу́бе,
Где па́хнет Обью и Тобол в растру́бе,
В семивершковой я метался кутерьме!
Клевещущих козлов не досмотрел я драки:
Как петушок в прозрачной летней тьме —
Харчи да харк, да что-нибудь, да враки —
Стук дятла сбросил с плеч. Прыжок. И я в уме.

И ты, Москва, сестра моя, легка,
Когда встречаешь в самолёте брата
До первого трамвайного звонка:
Нежнее моря, путаней салата —
Из дерева, стекла и молока…

Моя страна со мною говорила,
Мирво́лила, журила, не прочла,
Но возмужавшего меня, как очевидца,
Заметила и вдруг, как чечевица,
Адмиралтейским лучиком зажгла.

Я должен жить, дыша и большевея,
Работать речь, не слушаясь — сам-друг, —
Я слышу в Арктике машин советских стук
Я помню всё: немецких братьев шеи
И что лиловым гребнем Лорелеи
Садовник и палач наполнил свой досуг.

И не ограблен я, и не надломлен,
Но только что всего переогромлен…
Как Слово о Полку, струна моя туга,
И в голосе моём после удушья
Звучит земля — последнее оружье —
Сухая влажность чернозёмных га!