«…Призрак бродит по Европе,
призрак коммунизма…»
Я научность марксистскую пестовал,
Даже точками в строчке не брезговал.
Запятым по пятам, а не дуриком,
Изучал «Капитал» с «Анти-Дюрингом».
Не стесняясь мужским своим признаком,
Наряжался на праздники призраком,
И повсюду, где устно, где письменно,
Утверждал я, что все это истинно.
От сих до сих, от сих до сих, от сих до сих,
И пусть я псих, а кто не псих? А вы не псих?
Но недавно случилась история —
Я купил радиолу «Эстония»,
И в свободный часок на полчасика
Я прилёг позабавиться классикой.
Ну, гремела та самая опера,
Гда Кармен свово бросила опера,
А когда откричал Эскамилио,
Вдруг своё я услышал фами́́лие.
Ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что, ну, чёрт-те что!
Кому смешно, мне не смешно. А вам смешно?
Гражданин, мол, такой-то и далее —
Померла у вас тётка в Финга́лии,
И по делу той тётки Кале́рии
Ожидают вас в Инюрколлегии.
Ох, и вскинулся я прямо на́ дыбы,
Ох, не надо бы вслух, ох, не надо бы!
Больно тема какая-то склизкая,
Не марксистская, ох, не марксистская!
Ну прямо срам, ну, прямо срам, ну, стыд и срам!
А я-то сам почти что зам! А вы не зам?
Ну, промаялся ночь, как в холере, я,
Подвела меня, падла, Калерия!
Ну, жена тоже плачет, печалится —
Культ — не культ, а чего не случается?!
Ну, бельишко в портфель, щетку, мыльницу,
Если сразу возьмут, чтоб не мыкаться.
Ну, являюсь, дрожу аж по по́трохи,
А они меня чуть что не пол руки.
И смех и шум, и смех и шум, и смех и шум!
А я стою — и ни бум-бум. А вы — бум-бум?
Первым делом у нас — совещание,
Зачитали мне вслух завещание —
Мол, такая-то, имя и отчество,
В трезвой памяти, всё честью по чести,
Завещаю, мол землю и фабрику
Не супругу, засранцу и бабнику,
А родной мой племянник Володечка
Пусть владеет всем тем на здоровьечко!
Вот это да, вот это да, вот это да!
Выходит так, что мне туда! А вам куда?
Ну, являюсь на службу я в пятницу,
Посылаю начальство я в задницу,
Мол, привет, по добру, по спокойненьку,
Ваши сто — мне, как насморк — покойнику!
Пью субботу я, пью воскресение,
Чуть посплю — и опять в окосение.
Пью за родину, и за не родину,
И вечную память за тетину.
Ну, пью и пью, а после счёт, а после счёт,
А мне б ещё, а мне б ещё. И вам ещё?!
В общем, я за усопшую тётеньку
Про́пил с книжки последнюю сотенку,
А как встал, так друзья мои, бражники,
Прямо все́ как один, за бумажники:
— Дорогой ты наш, бархатный, са́ржевый,
Ты не бре́зговай, Вова, одалживай!
Мол, сочтёмся когда-нибудь дружбою,
Мол, пришлёшь нам, что будет ненужное. —
Ну, если так, то гран-мерси, то гран-мерси,
А я за это вам — джерси. И вам — джерси.
Наодалживал, в общем, до тыщи я,
Я ж отдам, слава Богу, не нищий я,
А уж с тыщи-то рад расстараться я —
И пошла ходуном ресторация…
С контрабаса на галстук — басовую!
Не «столичную» пьём, а «особую»!
И какие-то две с перманентиком
Всё назвать норовят меня Эдиком.
Гуляем день, гуляем ночь, и снова ночь,
А я не прочь, и вы не прочь, и все́ не прочь.
С воскресенья и до воскресения
Шло у нас вот такое веселие,
А очухался чуть к понедельнику,
Сел глядеть передачу по телеку.
Сообщает мне дикторша новости
Про успехи в космической области,
А потом: Передаём сообщение из-за границы.
Революция в Фингалии! Первый декрет народной
власти о национализации земель, фабрик, заводов
и всех прочих промышленных предприятий. Народы
Советского Союза приветствуют и поздравляют
братский народ Фингалии со славной победой!
Я гляжу на экран, как на рвотное,
То есть как это так, всё народное?!
Это ж наше, кричу, с тётей Калею,
Я ж за этим собрался в Фингалию!
Негодяи, кричу, лоботрясы вы!
Это всё, я кричу, штучки марксовы!
Ох, нет на свете печальнее повести,
Чем об этой прибавочной стоимости!
А я ж её от сих до сих, от сих до сих!
И вот теперь я полный псих! А кто не псих?!
Мы в Телеграм