Am Dm
Час зачатья я помню неточно, —
E Am
Значит, память моя — однобока, —
Dm
Но зачат я был ночью, порочно
G C E7
И явился на свет не до срока.
Am H7
Я рождался не в муках, не в злобе, —
Dm E
Девять месяцев — это не лет!
Am Dm
Первый срок отбывал я в утробе, —
E Am
Ничего там хорошего нет.
Dm
Спасибо вам, святители,
Am
Что плюнули да дунули,
Dm
Что вдруг мои родители
Am
Зачать меня задумали —
Dm
В те времена укромные,
Am
Теперь — почти былинные, —
F
Когда срока́ огромные
E
Брели в этапы длинные.
Am A7
Их брали в ночь зачатия,
Dm
А многих — даже ранее, —
E
А вот живёт же братия —
Am
Моя честна компания!
Ходу, думушки резвые, ходу!
Сло́ва, строченьки милые, сло́ва!..
В первый раз получил я свободу
По указу от тридцать восьмого.
Знать бы мне, кто так долго мурыжил, —
Отыгрался бы на подлеце!
Но родился, и жил я, и выжил, —
Дом на Первой Мещанской — в конце.
Там за стеной, за стеночкою,
За перегородочкой
Соседушка с соседочкою
Баловались водочкой.
Все жили вровень, скромно так, —
Система коридорная,
На тридцать восемь комнаток —
Всего одна уборная.
Здесь на́ зуб зуб не попадал,
Не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал,
Почём она — копеечка.
…Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я — здоровый трёхлетка —
На воздушную эту тревогу!
Да, не всё то, что сверху, — от Бога, —
И народ «зажигалки» тушил;
И, как малая фронту подмога —
Мой песок и дырявый кувшин.
И било солнце в три луча,
Сквозь дыры крыш просеяно,
На Евдоким Кирилыча
И Гисю Моисеевну.
Она ему: «Как сыновья?»
— «Да без вести пропавшие!
Эх, Гиська, мы одна семья —
Вы тоже пострадавшие!
Вы тоже — пострадавшие,
А значит — обрусевшие:
Мои — без вести павшие,
Твои — безвинно севшие».
…Я ушёл от пелёнок и сосок,
Поживал — не забыт, не заброшен,
И дразнили меня: «Недоносок», —
Хоть и был я нормально доношен.
Маскировку пытался срывать я:
Пленных гонят — чего ж мы дрожим?!
Возвращались отцы наши, братья
По домам — по своим да чужим…
У тёти Зины кофточка
С драконами да змеями, —
То у Попова Вовчика
Отец пришёл с трофеями.
Трофейная Япония,
Трофейная Германия…
Пришла страна Лимония,
Сплошная Чемодания!
Взял у отца на станции
Погоны, словно цацки, я, —
А из эвакуации
Толпой валили штатские.
Осмотрелись они, оклемались,
Похмелились — потом протрезвели.
И отплакали те, кто дождались,
Недождавшиеся — отревели.
Стал метро рыть отец Витьки с Генкой, —
Мы спросили — зачем? — он в ответ:
Мол, «Коридоры кончаются стенкой,
А тоннели — выводят на свет!»
Пророчество папашино
Не слушал Витька с ко́решем —
Из коридора нашего
В тюремный коридор ушёл.
Да он всегда был спорщиком,
Припрут к стене — откажется…
Прошёл он коридорчиком —
И кончил «стенкой», кажется.
Но у отцов — свои умы,
А что до нас касательно —
На жизнь засматривались мы
Уже самостоятельно.
Все — от нас до почти годовалых —
«Толковищу» вели до кровя́нки, —
А в подвалах и полуподвалах
Ребятишкам хотелось под танки.
Не досталось им даже по пуле, —
В «ремеслухе» — живи да тужи;
Ни дерзнуть, ни рискнуть, — но рискнули
Из напильников делать ножи.
Они воткнутся в лёгкие,
От никотина чёрные,
По рукоятки лёгкие
Трёхцветные наборные…
Вели дела обменные
Сопливые острожники —
На стройке немцы пленные
На хлеб меняли ножики.
Сперва играли в «фантики»
В «пристенок» с крохоборами, —
И вот ушли романтики
Из подворотен во́рами.
…Спекулянтка была номер перший —
Ни соседей, ни Бога не труся,
Жизнь закончила миллионершей —
Пересветова тётя Маруся.
У Маруси за стенкой говели, —
И она там втихую пила…
А упала она — возле две́ри, —
Некрасиво так, зло умерла.
И было всё обыденно:
Заглянет кто — расстроится.
Особенно обидело
Богатство метростроевца.
Он дом сломал, а нам сказал:
«У вас носы не вытерты,
А я, за что я воевал?!» —
И разные эпитеты.
Нажива — как наркотика, —
Не выдержала этого
Богатенькая тётенька
Маруся Пересветова.
…Было время — и были подвалы,
Было дело, и цены снижали,
И текли куда надо каналы,
И в конце куда надо впадали.
Дети бывших старшин да майоров
До ледо́вых широт подняли́сь,
Потому что из тех коридоров
Им казалось, сподручнее — вниз.
.jpg)
Мы в Телеграм