* * *
Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель!
Вечно носились они над землёю, незримые оку.
Нет, то не Фидий воздвиг олимпийского славного Зевса![1]
Фидий ли выдумал это чело, эту львиную гриву,
Ласковый, царственный взор из-под мрака бровей громоносных?
Нет, то не Гёте великого Фауста со́здал, который,
В древнегерманской одежде, но в правде глубокой, вселенской,
С образом сходен предвечным своим от слова до слова.
Или Бетховен, когда находил он свой марш похоронный,
Брал из себя этот ряд раздирающих сердце аккордов,
Плач неутешной души над погибшей великою мыслью,
Рушенье светлых миров в безнадёжную бездну хао́са?
Нет, эти звуки рыдали всегда в безпредельном пространстве,
Он же, глухой для земли, неземные подслушал рыданья.
Много в пространстве невидимых форм и неслышимых звуков,
Много чудесных в нём есть сочетаний и слова и света,
Но передаст их лишь тот, кто умеет и видеть и слышать,
Кто, уловив лишь рисунка черту, лишь созвучье, лишь слово,
Целое с ним вовлекает созданье в наш мир удивлённый.
О, окружи себя мраком, поэт, окружися молчаньем,
Будь одинок и слеп, как Гомер, и глух, как Бетховен,[2]
Слух же душевный сильней напрягай и душевное зренье,
И как над пламенем грамоты тайной безцветные строки
Вдруг выступают, так выступят вдруг пред тобою картины,
Выйдут из мрака всё ярче цвета, осязательней формы,
Стройные слов сочетания в ясном сплетутся значенье…
Ты ж в этот миг и внимай, и гляди, притаивши дыханье,
И, созидая потом, мимолётное помни виденье!
<Октябрь 1856>
|
|
Примечания
«Очень странно развивать теорию в стихах, — писал Толстой жене 6 октября 1856 г., — но я думаю, что это мне удастся. Так как этот сюжет требует много анализа, я выбрал гекзаметр — самые лёгкие стихи… а вместе с тем это стихотворение даёт мне много труда, — так легко впасть в педантизм». Через два месяца поэт признался ей, что любит это стихотворение, «несмотря на его genre».
- ↑ Фидий (ок. 490—430 гг. до н. э.) — гениальный греческий скульптор, одним из лучших произведений которого считалась статуя Зевса.
- ↑ Слеп, как Гомер, и глух, как Бетховен. — По преданию, творец «Илиады» и «Одиссеи» был слеп; в античном искусстве его всегда изображали слепым старцем. Л.Бетховен в годы расцвета своего гения почти полностью лишился слуха.
s:Тщетно, художник, ты мнишь, что творений своих ты создатель! (А. К. Толстой)
Мы в Телеграм