Даль
Сядь, успокойся и глаза́ закрой.
Пускай бегут в чужую даль доро́ги,
Поблескивая глиною сырой…
Дождь перестал.
В лиловые отроги
Хребтов за посветлевшей Ангарой,
В склон каменистой и крутой разлоги
Ударил луч, пробившийся сквозь строй
Лохматых туч, и разогнал тревоги:
С тобой и здесь он делится теплом.
Тогда зачем тебе махать веслом,
Зачем сбивать о камни трактов ноги?
Нет!
Только в даль!
Сквозь дебри, напролом,
Пусть — птицей с перешибленным крылом,
Пусть — зверем, не имеющим берлоги!
Отсвечивает новый снег эмалью.
Над крышей дым стоит прямым столбом.
Душа полна неясною печалью,
Мечтой о южном небе голубом…
К холодному стеклу прижавшись лбом,
Я вижу: облака́ одели шалью
Луну над сопкой, выгнутой горбом.
И ночь.
И даль.
И даль за этой далью.
Пусть будет так же далеко до лета,
Луна вот так же тучами одета —
Всё, как и здесь…
Но окна — на Неву!
Дожди, дожди идут над Ангарой,
Не стало красок голубых и алых,
Насыщен воздух влагой, мошкарой,
И тучи виснут клочьями на скалах.
В соцветьях поздних лилий, как в бокалах,
Стоит вода. Ползёт туман сырой.
Отныне на охотничьих привалах
Костёр — сам первый, котелок — второй!
Ещё ведь только август на дворе,
Ещё купаться б надо в Ангаре
И восторгаться гладью голубою,
Ещё воды немного утекло
С тех пор, как ты ушла и всё тепло
Зачем-то унесла с собою!
Мы язык научились держать за зубами,
а стихи — не стараться продвинуть в печать.
В темняках,
в Магадане,
в Тайшете,
на БАМе —
проходили мы Школу Уменья Молчать.
Мы навечно останемся пылью и шлаком
для завязших у нас в неоплатном долгу,
Но сказать, что согласья является знаком
даже наше молчание — я не могу!
<19??>
|
|
http://po.m-necropol.ru/kleshenko.html
Мы в Телеграм