Ах, что-то есть в нём, ах, что-то есть в нём,
В военном марше, долетевшем из предместья,
Столица чопорна, а загород расхристан
Всей шелухой, налипшей по губам.
Пусть уходящих вполне законно
Глотает хищная утроба геликона,
Пусть жёны-стервы строят глазки особистам
И душу рвёт мошенница труба.
Опять настанет то, о чём я побоюсь говорить,
Опять колонны обречённых по брусчатке пойдут,
Опять страна моя впадает в этот маршевый ритм,
И, голова моя, с ногами ты опять не в ладу.
Ведь что-то есть в нём, ведь что-то есть в нём,
В лукавом марше, боевитом и безчестном,
Что ма́нит вдаль, сулит раскрашенные цацки,
Уже мишень наметя в центре лба….
В пути теряем ключи от рая,
Жить не умеем и красиво умираем,
И гордо шаг чеканит бывший штатский
И душу рвёт мошенница труба.
Всё это было и казалось, что ушло навсегда,
И тот, кто сверху, тот и был по умолчанью герой,
Сквозь маскировку на окне к нам не прорвётся беда,
И я сквозь строй иду, а ноги так и просятся в строй.
Ведь что-то есть в нём, ведь что-то есть в нём,
В суровом марше, хоть с фронтов — дурные вести,
Пускай нам врут, а мы — опять поверим,
Счёт не ведя ни ранам, ни гробам…
Мальчишек давит уют домашний,
Они во фрунт, они — уходят гулким маршем,
И запах гари вслед за ними веет,
И душу рвёт мошенница труба.
Они умрут и, что обидно, не успеют понять,
Что их проигранный бой был генеральской игрой.
Им просто нравился марш, а что до линии огня,
Она из строя не видна, она накроет весь строй.
Ведь что-то есть в нём, ведь что-то есть в нём,
В далёком марше, уносящем в поднебесье,
С ним легче жить, с ним просто и спокойно,
Забыть о том, как истина груба….
Под эти звуки мы все отважны,
Куда идти, уже практически не важно,
Мозги промыли флейты да гобои
И душу рвёт мошенница труба.
Мы в Телеграм