Монашествующий человек:
Жизни прелестей мне не расписывай,
Чтобы к миру меня повернуть:
Я монашеский крест кипарисовый
Уж надел на высокую грудь.
Как запястьем, я чётками чёрными
Сам сковал себе волю свою,
И с поклонами тихо покорными
Пред иконой колена склоню.
Отвернусь я от мира греховного,
И со злом искушений борясь,
Буду в плаче восторга духовного
Омывать ядовитую грязь.
И оглядки на море тягчайшее
Лжи и прелести мне уже нет:
Иисус – моё Солнце Сладчайшее,
Иисус – мой немеркнущий Свет!..
Мирской человек:
Подожди, подожди, мой порывистый!
Обсуди свой решительный шаг —
Путь тернистый и путь перерывистый
Совершает исконный монах.
Посмотри на себя без пристрастия:
Силы хватит ли рясу носить,
И довольно ль тебе того счастия —
Себя заживо в гроб положить?
Оглянися на мир покидаемый,
Где ты мог бы свой путь совершать,
Где, друзьями всегда окружаемый,
Мог бы грусть и тоску разгонять.
Но, одевшися рясою тёмною,
Ты увидишь, как много друзей
От тебя отойдёт. И огромную
Пропасть выроешь ты от людей.
Солнце мира над злыми и добрыми
Вечно светит, блестя и горя.
А в келейной тоске злыми кобрами
Будет жалиться вера твоя.
И ужаленный скукой келейною
Ты в сомненья невольно впадёшь.
Никакою мастикой елейною
Боль души ты тогда не зальёшь.
Монашествующий человек:
Знаю, знаю — дорога тернистая
Перед истым монахом лежит,
Но в конце её звездочкой чистою
И награда за подвиг горит.
Лучше тесной дорогой избранною,
Хоть страдать, но к победе идти,
Чем с какой-то покорностью странною
Прозябать на широком пути.
В деле всяком бывают сомнения,
И порой может падать монах, —
Но великою силой терпения
Через тлен перейдёт он и прах.
Этой тёмной одеждой смиренною
От греха он одет, как бронёй.
Но, любовью согретый священною,
Будет помнить о скорби людской.
Принесёт он другим на служение
Всё, что только умел бы и мог.
Он всем ближним дару́ет прощение,
Он к себе лишь безжалостно строг.
И утехи мирские и радости,
И житейских мечтаний искус
Затмевает пред ним Солнце сладости,
Сам претихий Господь Иисус!
Мирской человек:
Но подумай, подумай внимательней:
Что оставишь и что ты найдёшь?
И постом и молитвой старательной
Ты надолго ли тело убьёшь?
И подумай: мирские желания
На душе не проснутся ли вновь,
И, сияя огнём чарования,
Пред тобой не взойдёт ли любовь?
Не изведав её, ты откажешься
От утех её сладких, живых,
Ты суровою мантией свяжешься,
Но уйдёшь ли от мыслей своих?
И сгорая в губительном пламени,
Ты сумеешь ли плоть победить?
Иль изменишь Крестовому знамени,
Чтоб таким, как и многие — быть?
И тогда ты жестоко раскаешься,
Что связал себе руки свои,
Ты в унынье впадёшь, ты отчаешься,
О монах, не вкусивший любви!
Монашествующий человек:
Нет, мирской я любви не изведаю,
Не любил я и не был любим
Я от прелести дьявольской бегаю,
Я любовью небесной томим
Божья Церковь мне будет невестою,
Я же буду Ей раб и жених, —
И, влекомый мечтою небесною,
От невест откажуся других.
Моя свадьба — то чин пострижения.
Я лобзаний иных не хочу,
Кроме тех, когда в день причащения
В чаше губы свои омочу.
Я от мира укроюсь прелестного,
Никому я не стану мешать, —
В тишине уголка буду тесного
Всех в молитвах своих поминать.
Пусть, кто может — и в мире спасается:
Разный путь, но единый конец.
Мне же в свете мечтаний является
Добровольный терновый венец!..
Мы в Телеграм