Поя́т Пилат Христа и би Его,
И во́ини, венец от терний спле́тши,
Украсили главу Творца веков,
Хлами́дою, глумясь, покрыли плечи.
И, — Радуйся, — глаголаше Ему,
Бия́ху по лани́тома без страха.
Но вопль народа громче этих мук.
— Распни Его! — отвсю́ду вопия́ху.
Изы́де паки убо вон Пилат,
Глагола им: «Се извожду́ Его вам,
Да разумев, что Он не виноват,
Изме́ните о Нем свои глаголы.»
Изы́де Иисус. Венец тернов,
Оплёвана багряная препряда.
— Се Человек, — Пилат глаголал вновь.
(Се, о Пилат, поруганная Правда).
Но паки возопил 6езумный мир,
Воюющий на Бога неустанно:
— Распни Его, распни Его, возьми!
— Вопили те, кто вопиял, — Осанна!
И се́де на суди́щи в час шесты́й
На месте, что Гавва́фа по-еврейски,
Рече Пилат: «Се Царь ваш, Царь Святы́й.
Царя ли вашего распну злодейски?»
Но пред собою Праведника зря,
Иге́мону рекли́ архиере́и:
— Мы ве́мы то́кмо ке́саря царя,
Сей враг царю, распни Сего, злодея!
Душе моя, отстани далеко
Благонадёжных воплей иудеев.
Цена благонадёжности такой —
Пропятие Христа среди злодеев.
Взирай же, мир, взирай от рода в род
Туда, туда, к судилищу Гаввафы,
Где этот верноподданный народ
Простёр благонадёжность до Голгофы!
Так повелось, таков удел чужих,
Им распинать, народы ужасая.
Но предавать — отличие своих,
И предают, не только лобызая.
Евангелие — Книга всех веков,
Одна и та же суть, как и когда-то.
Ушёл Пилат и заступил другой,
Чтоб уступить теперешним пилатам.
И тот же мир, безумный тот же мир
На Господа воюет, как и прежде.
И тот же вой: — Распни Его, возьми! —
Вой иудеев, но в иной одежде.
И тот же сонм, архиерейский сонм
И ныне пред пилатами толпится.
И вновь благонадёжность налицо.
(Душе моя, куда тебе сокрыться?)
Куда бежать? Наверно, неспроста
Вынашивал в себе я непрестанно,
Что цепи и темницы за Христа
Дороже мне епископского сана.
Мы в Телеграм