|
На панели играет скрипка,
То как всхлипнет, а то как вскрикнет
И последний пятак французский
Дам парню в разорванной блузке,
Ибо если б в смычок ударил
Он в моей дорогой стране
(Без досмотра и всяких правил),
То его бы конвой заставил
Встать как водится — по струне.
*
— Где же брат твой, — спрашивали Каина…
Ну а если, скажем, спросят нас,
Где могилы братьи неприкаянной,
Что делила с вами горький час?
Что нам шум реклам и телекамеры,
Что вернуться к прошлому запрет,
Ведь о многих даже и не знаем мы,
Есть у них могилы или нет.
Лишь хрипит гармонь про жизнь счастливую
Слаще спать, мол, без могильных плит…
Как слеза скупа, молчалива,
Безъязыкий колокол дрожит.
В чашах ели ветром зимним сближены,
Лижут лапы, фыркая во тьму,
И везут этапом светлокнижников
Через Пресню Красную в Потьму́.
*
Душа бредёт по мутным снам,
Как бы по лужам по осенним…
По воскресеньям в Нотр-Дам
Играют Баха во спасенье.
И раздувает звук орган,
И окрылен листвою ветер,
Но листья падают к ногам,
И бьёт закат по крышам плетью…
Среди непризнанных могил
Могила барда есть в предместьи.
Он жил — как пел, и пел — как жил,
И даже смерти не заметил.
Как песни звук по облакам,
Аккорд гитары оборвался…
Играют Баха в Нотр-Дам —
— Того, что Галичу являлся.
П. С.
Знаю — разговоры между пройдами:
«Вот уехал и погиб уже».
Лучше умереть вдали от родины,
Чем прожить без родины в душе.
<1978>, Париж
|
|
http://vadim-delaunay.org/poetry?t=p#28
Мы в Телеграм