Не пировъ роскошныхъ сладость,
Прелесть душъ, восторгъ сердецъ,
Не торжествъ народныхъ радость
Здѣсь поетъ слѣпой пѣвецъ.
Онъ поетъ въ своей темницѣ,
Не на свадебной цевницѣ,
Но на лирѣ гробовой,
Погребальными струнами,
Надъ могильными холмами
Пѣснь болѣзни моровой.
Онъ не видитъ, онъ не слышитъ
Шопотъ скорби и молвы,
Городская почта пишетъ:
Страхъ и смерть въ стѣнахъ Москвы…
Сжалось сердце у слѣпаго;
Призракъ щастiя земнаго
Вдругъ разсѣялся какъ сонъ.
Какъ надежды наши ложны,
Какъ веселiя ничтожны:
Шагъ одинъ — до похоронъ.
Мiръ стихiйный — море тлѣнья,
Въ немъ всегда гроза шумитъ,
И напрасно въ дни волненья
Кормчiй сердца — разумъ спитъ,
Время, какъ зефиръ крылатый…
Неимущiй и богатый
У судьбы подъ молоткомъ.
Все къ концу поспѣшно мчится
И не всякому случится
Путь свой кончить — старикомъ.
Мы вчера умомъ летали
Кто въ Парижъ, а кто въ Царьградъ;
Тѣ въ театрѣ засѣдали,
Тотъ — скакалъ въ Кремлевскiй садъ,
Тотъ — обѣдалъ въ Клубномъ домѣ,
Тотъ — гремѣлъ на тихогромѣ,
Тотъ плясалъ, тотъ пѣсни пѣлъ,
Вдругъ подъ нашимъ небосклономъ
Гробовымъ, печальнымъ звономъ
Часъ ужасный прозвенѣлъ.
Побагровѣлъ златоясный
Въ полнолунiи Сентябрь,
Отуманился нещастный,
Какъ ненастливый Ноябрь;
Все какъ черной пеленою
Страшной, мертвой тишиною
Обложилося кругомъ.
Гдѣ природы украшенье?
Такъ и мы, въ одно мгновенье
Блекнемъ смерти подъ крыломъ…
Все померкло, онѣмѣло
На горахъ и на рѣкахъ,
Только на полдняхъ шумѣло
Что-то въ черныхъ облакахъ,
Что-то вѣтрами неслося,
Въ вихряхъ пламенныхъ вилося,
Слышался и свистъ, и ревъ,
Видѣлось воспламененье,
И, казалось, то явленье
Божiй предвѣщало гнѣвъ.
И, казалось, распахнулся
Сводъ туманный надъ Москвой,
Самъ могучiй Кремль шатнулся,
Какъ подъ бурей громовой.
Смерть надъ нимъ крыломъ махнула,
Молнiей поверхъ блеснула
Вѣковыхъ его зубцовъ, -
И Москва, утѣхъ Царица,
Вдругъ затихла, какъ гробница
Позабытыхъ праотцовъ.
Слезы градомъ покатились
Изъ ея орлиныхъ глазъ,
Трепетно сердца забились
И вздохнули всѣ въ тотъ разъ -
Вздохомъ внутреннимъ предъ Богомъ,
Чтобъ надъ нами, въ гнѣвѣ строгомъ,
Умягчились небеса.
Буря, буря зашумѣла;
Засверкала, зазвенѣла
Смертоносная коса.
Тяжкiй бичь земнаго круга<,>
Страхъ Гангесскихъ береговъ,
Волгой шумною отъ юга,
Какъ приливъ морскихъ валовъ,
Къ намъ на Сѣверъ накатился<,>
Надъ Москвой отяготился
Какъ въ туманахъ скрытый громъ;
Что ударъ — то часъ опасный
И уже, какъ вепрь ужасный,
Рыщетъ смерть изъ дома въ домъ.
Какъ ничтожны смертныхъ силы!
Что нашъ умъ? — Однѣ слова! -
Растворилися могилы
И трепещетъ вся Москва.
Всѣ, какъ дѣти, задрожали:
Тѣ отъ страха убѣжали,
А другiе заперлись,
Заслонилися стѣнами
И вездѣ молвы крылами
Вѣсти смерти разнеслись.
Присмирѣла радость мiра,
Смолкъ пировъ народный шумъ,
Смолкли пляски, смолкла лiра,
Смолкло сердце, смолкъ и умъ…
Пусты зрѣлища, гульбища,
Только за валомъ кладбища
Праздникъ гробовой шумитъ,
Смерть пируетъ съ мертвецами,
И съ печальными сердцами
Полкъ могильщиковъ стоитъ.
Растворились Божьи храмы,
Сшелся тысячьми народъ,
Воскурились ѳимiамы,
Вышелъ клиръ и крестный ходъ:
Впереди хоругви вѣютъ,
Всѣ идутъ, благоговѣютъ,
Какъ смиренные рабы,
За Святыми образами,
Заливаяся слезами,
Съ чувствомъ внутренней мольбы.
Всякой пастырь паству водитъ,
Крестъ нося передъ собой,
Всякой свой приходъ обходитъ
И кропитъ Святой водой;
Тамъ встрѣчаются иконы,
Тамъ лобзанье, тамъ поклоны,
Тамъ пылаетъ ѳимiамъ,
Тамъ гремитъ святое пѣнье -
И Москва, на то мгновенье,
Превратилась въ Божiй храмъ.
Царь небесный! — Всѣ взываютъ:
«Защити насъ въ злые дни; -
Вѣтры смертность навѣваютъ; -
Царь небесный! сохрани! -
Удержи десницу мщенья,
Просятъ грѣшники прощенья,
Пощади Свою въ насъ кровь,
Пощади Свое созданье,
Преклонися на рыданье,
Мы всѣ грѣхъ, но Ты — любовь!»
О событiе святое,
Небывалое въ вѣкахъ!
Для исторiи златое
Отразись на облакахъ;
Пронесись въ грядущи роды<.>
Пусть читаютъ всѣ народы,
Всѣ страны, всѣ времена,
Что подъ гнѣвнымъ неба сводомъ
Съ вѣрой въ Бога, крестнымъ ходомъ
Въ часъ Москва обойдена.
Царь-Отецъ Самъ прiѣзжаетъ
Съ нами страхъ и трудъ дѣлить,
Самъ вездѣ распоряжаетъ
И готовъ, на всѣхъ, пролить
Милостей возможныхъ море,
Чтобъ утѣшить въ общемъ горѣ
Страждущихъ дѣтей Своихъ,
Положить скорбямъ предѣлы,
Притупить заразы стрѣлы
И спасти Москву отъ нихъ.
"Не щадите, слыша стоны,
"Золотой Моей казны,
"Въ помощь дѣтямъ миллiоны
«Отъ меня обречены.»
Говоритъ такъ Царь боярамъ:
"Съ вами подъ однимъ ударомъ
"Въ дни нещастья и смертей
"Царь вашъ будетъ Самъ трудиться;
"Онъ Отецъ — и не боится
«Ограждать Своихъ дѣтей<»>.
Есть въ исторiи примѣры
Смѣлыхъ и великихъ дѣлъ,
Но такой любви и вѣры
Самъ Аврелiй не имѣлъ,
Цесарь бури подъ крылами
Плылъ на лодкѣ межъ валами,
Не боясь морскихъ глубинъ,
Былъ великъ на полѣ крови,
Но на поприщѣ любови
Первый НИКОЛАЙ одинъ!
Помоги Царю земному,
Царь Небесный, заградить
Всѣ пути дракону злому,
Чтобъ не могъ онъ намъ вредить;
Сдунь съ лица земли холеру,
Зри Москвы нещастной вѣру,
Ужасъ, стонъ и пощади;
Дай отраду оскорбленнымъ,
И успѣхомъ вожделеннымъ
Царской подвигъ награди!
Да блаженствуютъ народы,
Какъ въ златой, счастливый вѣкъ,
Да струятся наши годы,
Какъ струи Едемскихъ рѣкъ,
Чтобъ Россiйскихъ царствъ державу,
Вѣнценосцевъ нашихъ славу
Колебать никто не могъ,
Чтобъ во всѣхъ народахъ мiра
Наша прогремѣла лира:
«Разумѣйте!… съ нами Богъ!..»
Мы в Телеграм