|
Он, сам себя сравнивший с конским глазом,
Косится, смотрит, видит, узнаёт,
И вот уже расплавленным алмазом
Сияют лужи, изнывает лёд.
В лиловой мгле покоятся задворки,
Платформы, брёвна, листья, облака.
Свист паровоза, хруст арбузной корки,
В душистой лайке робкая рука.
Звенит, гремит, скрежещет, бьёт прибоем
И вдруг притихнет, — это значит, он
Пугливо пробирается по хвоям,
Чтоб не спугнуть пространства чуткий сон.
И это значит, он считает зерна
В пустых колосьях, это значит, он
К плите дарьяльской, про́клятой и чёрной,
Опять пришёл с каких-то похорон.
И снова жжёт московская истома,
Звенит вдали смертельный бубенец…
Кто заблудился в двух шагах от дома,
Где снег по пояс и всему конец?..
За то, что дым сравнил с Лаокоо́ном,
Кладби́щенский воспел чертополох,
За то, что мир наполнил новым звоном
В пространстве новом отражённых строф, —
Он награждён каким-то вечным детством,
Той щедростью и зоркостью светил,
И вся земля была его наследством,
А он её со всеми разделил.
<19 января 1936>,
Ленинград
|
|
http://akhmatova.org/verses/verses/624.htm
Мы в Телеграм