Ну, была она жуткою шельмою (Александр Галич)

До сентябpя 1971 года гонений со стороны официальных властей не было — запускался фильм «Шаляпин» по сценарию Галича, в издательстве «Искусство» готовилась к изданию книга отца. Но когда член Политбюро Полянский на свадьбе дочери прослушал песни Галича, началось повальное запрещение его выступлений, был положен на полку фильм «Шаляпин». Тогда отец отнёсся ко всему этому с большим удивлением. Он был эмоциональным человеком и говорил, что его спасало собственное легкомыслие. Странно, что его многие изображают мизантропом. Алёна Архангельская

История одной любви, или Как это было на самом деле     Рассказ закройщика Ну, была она жуткою шельмою, Одевалась в джерси́ и в мохе́р, И звалась эта дамочка Шейлою, На гнилой иностранный манер. Отличалась упрямством отчаянным — Что захочем, мол, то и возьмём… Её маму за связь с англичанином Залопатили в сорок восьмом. Было всё — и приютская коечка, Фотоснимочки в профиль и в фас, А по ней и не скажешь нисколечко, Прямо дамочка — маде ин Франс! Не стирала по знакомым пелёнки, А служила в ателье на приёмке, Оформляла исключительно шибко И очки ещё носила для шика. И оправа на очках роговая — Словом, дамочка вполне роковая, Роковая, говорю, роковая, Роковая, прямо как таковая! Только сердце ей вроде как заперли. На признанья смеялась — враньё! Два закройщика с брючником за́пили Исключительно через неё. Не смеяться бы надо — молиться ей, Жизнь её и прижала за то: Вот однажды сержант из милиции Сдал в пошив ей букле на пальто. И она, хоть прикинулась чинною, Но бросала украдкою взгляд. Был и впрямь он заметным мужчиною — Рост четвёртый, размер пятьдесят. И начались тут у них трали-вали, Совершенно, то есть, стыд потеряли, Позабыли, что для нашей эпохи Не годятся эти ахи да охи. Он трезвонит ей, от дел отвлекает: Сообщите, мол, как жизнь протекает? Протекает, говорит, протекает… Мы-то знаем — на чего намекает! Вот однажды сержант из милиции У «Динамо» стоял на посту, Натурально, при всёй амуниции, Со свистком мелодичным во рту. Вот он видит - идёт его Шейлочка И, заметьте, идёт не одна! Он встряхнул головой хорошенечко, — Видит — это и вправду она. И тогда, как алкаш на посудинку, Невзирая на свист и гудки, Он бросается к Шейлину спутнику И хватает его за грудки! Ой, сержант, вы пальцем в небо попали! То ж не хахаль был, а Шейлин папаня! Он приехал повидаться с дочуркой И не ждал такой проделки нечуткой! Он приехал из родимого Глазго, А ему суют по рылу, как на́зло, Прямо на́зло, говорю, прямо на́́зло, Прямо ихней пропаганде как масло! Ну, начались тут трения с Лондоном, Взяли наших посольских в клещи́! Раз, мол, вы оскорбляете лорда нам, Мы вам тоже написаем в щи! А как приняли лорды решение Выслать этих, и третьих, и др., — Наш сержант получил повышение, Как борец за прогресс и за мир! И никто и не вспомнил о Шейлочке, Только брючник надрался — балда! Ну, а Шейлочку в «раковой шеечке» Увезли неизвестно куда! Приходили два хмыря из Минздрава — Чуть не сутки проторчали у зава, Он нам после доложил на летучке, Что у ней, мол, со здоровием лучше. Это ж с психа, говорит, ваша дружба Не встречала в ней ответа, как нужно! Так, как нужно, говорит, так, как нужно… Ох, до чего ж всё, братцы, тошно и скушно! <1971>

http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=35.06