И будешь биться нечеловеческими усилиями, на пределе возможного, с косностью и неспособностью своей, но не сотворишь гениального, и опустишь безсильно руки — да, ты не они, и не быть великим. И не заплатить за гений судьбой и жизнью, не принимается сейчас такая цена. И все́ попытки вырваться, приподняться над жизнью тщетны — нет той энергии, которая двигала теми, пред которыми преклоняешься, не может быть её сейчас. Ты — простой смертный, они же — надмирны.
И когда не остается пламени гореть, тогда останавливаешься и понимаешь, что безнадёжно быть тем самым инаким, а быть тебе как все́ — стихи твои скучны и шаблонны, нет красоты и стиля, особенности, нет той яркости и крика, которыми можно ещё пробить стену глухоты.
И уже не надо писать стихи для себя. Пустота. И песни поёшь про себя. Молчание. И глаз не поднимаешь. Безразличие.
И самое обидное, что можно было быть, но распылялся всю жизнь — всё сразу схватить, во всём успеть, всё уметь. И на 5 курсе электротехнического университета отчетливо понимаешь, что зря прошли эти годы, столько выучено неинтересного и ненужного, а учиться нужно было на филологическом. И что компьютеры, знаемые до каких-то там высот, вызывают отторжение, и всё умение общаться с ними никчёмно и невостребовано. И остается любовь к слову, к слову русскому, к языку своему родному — в перебирании слов, кристальной точности фраз и красоте их и душе, которую чувствуешь. Дальше появляется язык английский, который стараешься полюбить, познать, чувствовать также, как и родной, но не даётся этот барьер, дрожит, но не ломается, и так и не можешь заговорить и чувствовать сказанное.
И тогда приходит осознание себя неудачником. Что во всём этом пытался преуспеть, но не получилось совершенства. Что всюду ошибки — что в душах, которые столько изучал, столько понять пытался — ошибаешься. Что жизнь могла быть другой и гораздо лучшей. Что оттолкнул любивших и остался один. И ещё одна, самая главная мысль — что всё это потому, что преуспеть пытался во всём этом без Бога. Что сказал в себе: «Я сам всё могу, всё сумею». Ни разу не попросил помощи, никогда не оглядывался на Него, не действовал с Его именем. Оглянешься на свою жизнь и горько усмехнёшься, обратишься ко все́м: «Смотрите, вот жизнь, проведённая без Бога». И истинно это была только суета суетствий и томление духа.
И поймёшь тогда, что не слова любил, а Слово. Что не людей любил, не души их, а Бога в их душах. И что потому, что без Него живёшь, жизнь так пуста и никчемна. Что когда с Ним — нет безпокойства и волнений: «А что завтра будет? А как дальше жить?» Да, не знаешь ответа. Ты не знаешь, но не Бог. И тогда поймёшь, и уйдёшь от всего, и увидишь, что без Бога ты страдал, и что бы ни искал в мучениях жизни — Бога искал, и кого бы ни оставлял ранее — Бога оставлял.
И прочитаешь ещё гору книг, и увидишь истину. И молитва даст тебе то общение, которого жаждал — общение с Понимающим, и в таинстве Богопознания заплачешь и все́ слова высокие и красивые станут нелепыми по сравнению с простой молитвой мытаревой: «Господи, помилуй меня грешного!» И в этом для нас и закон и пророки.
И оставишь мир, и он оставит тебя. И пойдёшь, и будешь служить Богу и людям. И не будет у тебя вопросов о том, зачем живёшь, и зачем всё так. Будет лишь надежда на безконечное милосердие Божие и всепрощение. И когда жизнь превратится в молитву, поймёшь, что достиг, чего искал на всех своих тернистых дорогах, и больше тебе некуда идти.
«Величит душа моя Господа».
13.10.98 23-00 Lav
Мы в Телеграм