За упокой Высоцкого Владимира
Коленопреклоненная Москва,
Разгладивши битловки, заводила
Его потусторонние слова.
Владимир умер в 2 часа.
И бездыханно
Стояли серые глаза,
Как два стакана.
А над губой росли усы
Пустой утехой,
Резинкой врезались трусы,
Разит аптекой.
Спи, шансонье Всея Руси,
Отпетый…
Ушел твой ангел в небеси
Обедать.
Володька,
Если горлом кровь,
Володька,
Когда от умных докторов
Воротит,
А баба, русый жураве́ль,
В отлете,
Кричит за тридевять земель:
«Володя!»
Ты шёл закатною Москвой,
Как богомаз мастеровой,
Чуть выпив,
Шёл популярней, чем Пеле́,
С безпечной чёлкой на челе́,
Носил гитару на плече,
Как пару нимбов.
(Один для матери — большой,
Золотенький,
Под ним для мальчика — меньшой…)
Володя!..
За этот голос с хрипотцой,
Дрожь сводит,
Отравленная хлеб-соль
Мелодий,
Купил в валютке шарф цветной,
Да не походишь.
Отныне вечный выходной.
Спи, русской песни крепостной —
свободен.
О златоустом блатаре
Рыдай, Россия!
Какое время на дворе —
Таков мессия.
А в Склифосовке филиал
Евангелья.
И Воскрешающий сказал:
«Закрыть едальники!»
Твоею песенкой ревя
Под маскою,
Врачи произвели реа-
нимацию.
Ввернули серые твои,
Как в новоселье.
Сказали: «Топай. Чти ГАИ.
Пой веселее».
Вернулась снова жизнь в тебя.
И ты, отудобев,
Нам говоришь: «Вы все́ — туда.
А я — оттуда!..»
Гремите, оркестры.
Козыри — крести.
Высоцкий воскресе.
Воистину воскресе!
Мы в Телеграм