В монастыре послушница жила
И всеми почиталась скудоумной.
Монахиням служила у стола,
Сновала взад-вперёд стопой безшумной
И, сторонясь от взглядов и речей,
Повязывалась тряпкой до бровей.
За трапезой никто её не видел.
Она скребла остывшие горшки
И не смотрела, кто её обидел,
Когда перепадали ей тычки,
Когда с насмешкой на неё взирали
Или, глумясь, одежду ей марали.
В те дни отшельник, старец Питирим
Дух возгревал в служении высоком.
И вот явился Ангел перед ним,
И Питирима вопросил с упрёком:
«Что ты гордишься, Бога возлюбя?
Есть женщина достойнее тебя.
Ступай немедля в дальнюю дорогу,
В тот монастырь, где бедствует она
И ревностной душой стремится к Богу,
В нужде и голоде Ему верна.
Она скромна, противится огласке,
Но ты её узна́ешь по повязке.»
И Питирим, пройдя немалый путь,
В обитель впущен был как старец чтимый.
Он на монахинь пожелал взглянуть
И наяву узреть союз незримый.
Монахини сошлись, как на совет,
Но старец им сказал: «Кого-то нет».
Монахини ему: «Все сёстры в сборе.
Ещё у нас послушница живёт,
Но говорить с ней — истинное горе:
Скудна умом, не знает, что плетёт,
Весь век при очаге да при корыте.»
И старец приказал им: «Приведите».
Послушница хотела не пойти,
Но сестры повели её насильно.
Угрозы расточали по пути,
Советы подавали ей обильно.
И вот, в повязке до бровей, она
К отшельнику была приведена.
Припав к её ногам, дивясь немало,
Ей старец молвил: «Мать, благослови!»
Но и она к ногам его припала,
Как истинная дочь, в слезах любви,
Сказав от сердца, а не от устава:
«Нет, это ты благослови нас, авва.»
Монахини, ни живы, ни мертвы́,
«Юродивая!» — старцу зашептали.
Но он сказал: «Юродивые — вы.
Духовной матери [своей] вы не узнали.
Одно теперь желание моё:
По мере сил достойным быть её.»
И от послушницы приемля милость,
Монахини ей каялись в грехах:
Одна из года в год над ней глумилась,
Её считая за ничтожный прах,
Другая наносила ей побои,
А третья на неё лила помои.
Все плакали в сознании вины,
И Питирим за плачущих молился.
Когда же сёстры были прощены,
Оставил монастырь и удалился.
Послушницу же все наперебой
Почтить спешили славой и хвалой.
Но, в вере и смирении тверда,
Она исчезла и не возвращалась,
И не узнали сестры никогда,
Куда пошла, где скрылась, где скончалась.
Вот вера от души, не напоказ,
Юродство Богу, любящему нас.
Мы в Телеграм