24 декабря 1971 года
V. S.
В Рождество все́ немного волхвы.
В продовольственных слякоть и давка.
Из-за банки кофейной халвы
производит осаду прилавка
грудой свёртков навьюченный люд:
каждый сам себе царь и верблюд.
Сетки, сумки, авоськи, кульки,
шапки, галстуки, сбитые набок.
Запах водки, хвои́ и трески,
мандаринов, корицы и яблок.
Ха́ос лиц, и не видно тропы́
в Вифлеем из-за снежной крупы.
И разносчики скромных даров
в транспорт прыгают, ломятся в две́ри,
исчезают в провалах дворов,
даже зная, что пусто в пещере:
ни животных, ни яслей, ни Той,
над Которою — нимб золотой.
Пустота. Но при мысли о Ней
видишь вдруг как бы свет ниоткуда.
Знал бы Ирод, что чем он сильней,
тем верней, неизбежнее чудо.
Постоянство такого родства —
основной механизм Рождества.
То и празднуют нынче везде,
что Его приближенье, сдвигая
все́ столы. Не потребность в звезде
пусть ещё, но уж воля благая
в человеках видна издали́,
и костры пастухи разожгли.
Валит снег; не дымят, но трубят
трубы кровель. Все́ ли́ца, как пя́тна.
Ирод пьёт. Бабы прячут ребят.
Кто грядёт — никому непонятно:
мы не знаем приме́т, и сердца́
могут вдруг не признать пришлеца.
Но, когда на дверном сквозняке
из тумана ночного густого
возникает фигура в платке,
и Младенца, и Духа Святого
ощущаешь в себе без стыда;
смотришь в небо и видишь — звезда.
<январь 1972>
|
|
http://brodsky.ouc.ru/24-dekabrya-1971-goda.html
Мы в Телеграм