Всё в сказках правда — вот в чём страх!
Я этому и сам бы не поверил,
Когда б однажды, заплутав в лесах,
Не вышел к избяно́й замшелой двери.
Двор как везде: изба и огород,
Сарай слегка припороши́ло гнилью.
Вот только нет собаки у ворот,
И на стене белеет крест могильный.
Дверь отворилась… Боже мой, — Яга! —
Глаза горят, узлом платок запутан.
Гляжу: в углу два ветхих помела
И чуть в сторонке, словно бочка, ступа.
Куда ж идти? — ночь, дождик, глухомань.
«Найдите, — говорю, — мне место для ночлега.
Мне б только пол, какую-нибудь рвань
И крепкий чай без сахара и хлеба».
Вошли: горит лампадка, образа.
Баба-Яга на них перекрестилась.
Ну, думаю, настали времена:
И даже нечисть к вере обратилась.
Расположился я, вдохнул тепла.
Благодарю устало и сердечно,
А сам всё жду: когда начнёт она
Заталкивать меня лопатой в печку.
Она ж волшебный стол накрыла мне:
Варения, соления, закуски.
И «Отче наш» прошамкав в тишине,
Достала что-то крепкое в нагрузку.
В честь женщин, помню, что-то я сказал.
Мы выпили, поели, помолчали.
Всё спрашивала: «Вкусно?» Я жевал,
А после в разговоре отдыхали.
Хозяйка уж не помнит, сколь ей лет,
И ремесло яговье позабыто.
Ей платит пенсию какой-то там совет,
И на людей она уж не сердита.
Я, осмелевши после этих слов,
Просил открыть секрет нечистой силы.
Она дала глотнуть из пузырьков,
И утром я очнулся на перинах.
Простились мы. Она дала совет
И путь-дорогу к людям указала,
Стояла долго, глядя мне во след,
И всё платком цветастеньким махала.
Всё в сказках правда — вот что страх!
Какой же страх? Всё будто тихо, складно.
А поблуждайте вы в глухих лесах
И страшную найдёте, может, правду.
Мы в Телеграм