Водили Русь к Голгофскому Кресту —
(Хвала Призвавшему, а не веду́щим!)
Ведо́мые взошли на Высоту
Молиться за Отечество пред Сущим.
А ныне, очерняя путь, судьбу,
Не призывая палачей к расплате,
Ведут народ к позорному столбу,
В грехе цареубийства винова́тя.
И кто ж ведёт? Во фраках ли? Увы!
Сплошь сарафаны да косоворотки,
Обличьем наши, но по сути вы —
Лжепатриоты и лжепатриотки!
И родился́-то после Октября —
В чём грех такого пред семьёю царской?
Ты каешься, что погубил царя?
Уж не блудил ли ты с царицей Савской?
Молиться мы обязаны за всех,
Не каяться вселюдно, а молиться.
О, якобы несущий отчий грех,
Зачем отца творишь цареубийцей?
Ужель душой так белоснежно чист,
Что возглашаешь со ступенек Храма?
Вчерашний комсомолец, атеист —
Новоявле́нный подражатель Хама!
Лжепокаянье… Фарисейский чад
Окутывает Матушку Расею.
А ведь тысячелетия назад
За это обличались фарисеи.[1]
Без перемены покаянье — вздор,
Мета́ния[2] — дея́нье основное.
Ты не воруешь, но краду́щий — вор!
Как без больного исцелить больное?
Позорный столб — не Богоданный Крест,
Безумен, кто народ уничижает!
Ужели кто-то за кого-то ест,
Крещается, венчается, рождает?