Без слёз проводили меня…
Не плакала, не голосила.
Лишь крепче губу закусила
Видавшая виды родня.
Написано так на роду…
Они, как седые легенды,
Стоят в сорок первом году,
Родители-интеллигенты.
Их предки, в эпохе былой,
Из дальнего края нагрянув.
Со связками бомб под полой
Встречали кареты тиранов.
И шли на крутой эшафот,
Оставив полжизни в подполье, —
Недаром в потомках живёт
Способность не плакать от боли.
Меня проводили без слёз,
Не плакали, не голосили,
Истошно кричал паровоз.
Окутанный клубами пыли.
Неведом наш путь и далёк.
Живыми вернуться не чаем.
Сухой получаем паёк,
За жизнь и за смерть отвечаем.
Тебя повезли далеко.
Обритая наспех пехота…
Сгущённое пить молоко
Мальчишке совсем неохота.
И он изо всех своих сил.
Нехитрую вспомнив науку.
На банку ножом надавил,
Из тамбура высунул руку.
И вьётся, густа и сладка,
Вдоль пульманов пыльных состава
Тягучая нить молока,
Последняя в жизни забава.
Он вспомнит об этом не раз,
Блокадную пайку глотая.
Но это потом, а сейчас
Безпечна душа молодая.
Но это пото́м, а пока,
Покинув консервное лоно,
Тягучая нить молока
Колеблется вдоль эшелона.
Пусть нечем чаи подсластить,
Отныне не в сладости сладость,
И вьётся молочная нить,
Последняя детская слабость.
Свистит за верстою верста,
В теплушке доиграно действо,
Консервная банка пуста.
Ну вот и окончилось детство.
Мы в Телеграм