Егор Петрович Мальцев (Александр Галич)

Это было в октябре 1967 года — примерно за две-три недели до очень торжественного празднования 50-летия Октября. Саша позвонил мне рано утром, что было весьма необычно, и сказал, что хочет срочно со мной поговорить. Через час мы с ним встретились. Было видно, что Саша чем-то очень взволнован. Во время прогулки по Красноармейской улице он рассказал мне, что вчера вечером у него был некий человек, которого к нему послал из Ленинграда Георгий Александрович Товстоногов. Он просил передать Саше, что накануне праздника его посадят. Сегодня это показалось бы чем-то диким и невероятным, но, как я прекрасно помню, у Саши, да и у меня, не возникло сомнений в реальности такой угрозы. Было также ясно, что такой человек, как Товстоногов, как говорится, зря не скажет. «Выход один, — сказал Саша, — положи меня к себе в клинику». Это, как мы оба прекрасно понимали, никакой не выход. И тем не менее арестовать больного человека в клинике… Ведь всё же не 37-й… Для меня это было тоже не простой проблемой. В клинику мы принимаем больных только для операций на головном и спинном мозге. И всё же «официальная» причина для госпитализации Галича была. Он страдал приступами особой формой мигрени, связанной с одной из артерий под кожей головы. Короче говоря, Саша провёл в клинике полтора месяца. Прошли праздники, и мы облегчённо вздохнули. Я делал ему блокады каждые несколько дней. Подлечили его больное сердце. Это было хорошее время — мы виделись и разговаривали каждый день. Когда Саша выписывался, он вручил мне стихи, в которых были такие строчки: «Доктор Кандель и другие! Нет добра без худа… Ваша нейрохирургия — это ж просто чудо! Был я счастлив здесь, не смейтесь, тих и счастлив разом!..» Эдуард Кандель

Это одна из историй другого персонажа, который тоже, вероятно, будет продолжаться. Разные сочинения про его судьбу, Егора Петровича Мальцева. Вот ещё тоже одна научно-фантастическая песня, но уже, так сказать, несколько пародийного характера. Посвящается она почему-то памяти Даниила Хармса, которым я последнее время очень увлекаюсь. Александр Галич (Фонограмма)

Баллада о сознательности Э.Канделю Егор Петрович Мальцев Хворает, и всерьёз: Уходит жизнь из пальцев, Уходит из желёз, Из прочих членов тоже Уходит жизнь его, И вскорости, похоже, Не будет ничего. Когда нагрянет свора Савёловских родных, То что же от Егора Останется для них? Останется пальтишко, Подушка, чтобы спать, И книжка, и сберкнижка На девять двадцать пять. И таз, и две кастрюли, И рваный подписной, Просроченный в июле Единый проездной. И всё. И нет Егора! Был человек — и нет! И мы об этом скоро Узна́ем из газет. Пьют газировку дети И пончики едят, Ему ж при диабете — Всё это чистый яд! Вот спит Егор в постели, Почти что невесом, И дышит еле-еле, И смотрит дивный сон: В большом красивом зале, Резону вопреки, Лежит Егор, а сзади Знамёна и венки. И алым светом залит Большой его портрет, Но сам Егор не знает, Живой он или нет. Он смаргивает мошек, Как смаргивал живой, Но он вращать не может При этом головой. И дух по залу спёртый, Как в общей душевой, И он скорее мёртвый, Чем всё-таки живой. Но хором над Егором Краснознамённый хор Краснознамённым хором Поёт: «Вставай, Егор! Вставай, Егор Петрович, Во всю свою длину, Давай, Егор Петрович, Не подводи страну! Центральная газета Оповестила свет, Что больше диабета В стране Советской нет! Пойми, что с этим, кореш, Нельзя озорничать, Пойми, что ты позоришь Родимую печать! Вставай, Егор Петрович, Во всю свою длину, Давай, вставай, Петрович, Загладь свою вину!» И сел товарищ Мальцев, Услышав эту речь, И жизнь его из пальцев Не стала больше течь. Егор трусы стирает, Он койку застелил, И тает, тает, тает В крови холестерин… По площади по Трубной Идёт он, милый друг, И всё ему доступно, Что видит он вокруг! Доступно кушать сласти И газировку пить… Лишь при Советской власти Такое может быть! <1967?>

http://www.bard.ru/cgi-bin/listprint.cgi?id=35.04